— Видишь, загорелся красный.

Лухарь только вчера обменял дискеты на миллион долларов (он решил не замахиваться на большее — боялся вообще ничего не получить). Янки заплатил лимон на удивление легко, сказав при этом, что никакого компромата тут нет, а есть ценная информация, которая существует на этих дискетах в единственном экземпляре. Только потому он и платит столь крупную сумму.

Обмен произошел в аэропорту, и американец тут же улетел на родину. Вот сукин сын!

Лухарь встал и подошел к стойке, где уже появилась Ася.

— Все хорошо будет, Петр Федорыч. Вот увидите — все будет хорошо, — очень серьезно сказала она.

Лухарь молча посмотрел на неё и вернулся к столу.

— Мы хотели открыть кафе и назвать его «Алые паруса», — мечтательно произнес Антон, и Петр вздрогнул. — Но вот не получилось.

«Будут вам ещё „Алые паруса“, только слишком уж они алые получились, цвета некоей жидкости, которая течет по кровеносным сосудам», — подумал Лушенко.

— Счастливо, Антон. Я от души рад вашему браку. А свадебный подарок от меня ещё последует.

И он не совсем твердым шагом двинулся домой. Лег в постель и стал ждать звонка, потому что вариант с американцем был не основным, а должен пройти основной. Должен.

И звонок прозвенел.

— Привет, Лухарь. Это Посланник. Все кончено, я у власти.

— Поздравляю. Тебе, кстати, привет от Албанца. Он ждет не дождется своего миллиона. И ждать ему, кажется, уже порядком поднадоело.

Лухарь почувствовал, как помрачнел Посланник.

— Да, ничего не скажешь, у этого киллера слова с делом не расходятся: сказал — завалил. Передай ему, пусть не психует, деньги будут завтра же. — Иван немного подумал. — Нет, бабки будут немедленно. Я их подвезу тебе сейчас же.

«Вот он, основной вариант! И вот они, „Алые паруса“. Но бабки все же пополам. Фифти-фифти. Да, фифти-фифти…»